Советская власть, имелось ввиду.

Она, а правильнее - они, были разные. В разные годы.

В какие-то давались, ею, возможности. Одною из ей.

В последующие годы, или в те же, щедро отбирались.

Ни в какие годы особо не воспитывались, и, удивительно, и не воспитались (не педологическими изысканиями и практиками, а строением жизни) необходимые для не подростковой, а взрослой жизни, качества. Умение и непреодолимое желание, с пониманием необходимости такой, жить самим, самим определять и добиваться,

Бить по рукам и мозгам она умела, большей частью большим временем.

Что с того, что в других странах мира не лучше?

Дуракам такое ни объяснить ни понять.

А что мы были сконструированы, той жизнью, так, чтобы понять и использовать возможности той жизни не смогли, это всего лишь факт.

А теперь, если бы кто что понял, то использовал, бы. Если понять, что и как можно использовать, то есть шанс попытаться это использовать.

Но и на сечас понимать практические возможности могут люди всё того же сорта (разряда и типа). Неустанно, по два и более раз в день (страшно подумать, до четырёх), пекущиеся о себе. О своей сохранности, накормленности, тёплости, близости к правильным местам, обретением необходимых для жизнеобеспечения, для работы по этому направлению, свойств, мест, связей.

И они, как и тогда, как и в лучших странах мира, где безработные, голодающие и умирающие с голоду и болезней (искусственных, от аппаратов, или от необеспеченности? а, кака разница) всё одно всигда живут, жили и будут жить лучше, чем в этой изменчивой, но неизменной по в своей плохости, в сравнении со всеми прочими, стране. Слава ей, что не задавила нас так в своих объятиях, чтобы мы совсем потеряли способность к главному - воображать себя чегойта достойными, понимающими важное в жизни и могущими достигать необходимого, что мы не потеряли любви, уважения к себе, пусть и без должной опеки об этой драгоценной составляющей. Всё ж полностью она нас в своих гулагах не додавила. Слава ей за это. И нам тоже слава. Тихая, скромная, неброская, суровая, занятая другими делами. Слава за наше понимание лучшей жизни там и прозябание героическое здесь, с правом мичтать о лучшей доли здесь и рае, вырвавшись там.

Много можно ещё слов сказать и об том и том и даже много лучши. Но одно, слава Ему, останится неизменным - наше полнокровное невозможность обеспечить сибя тем, на что мы не способны.

Да, И извиняться надо не перед какой-то ей, которой то ни нужно и ни доступно. А перед тем, в чём-то почти живым, чем могли бы являться мы. Это мы, разные, кроме лучших, много потеряли, больше вовсе не поимели и вскоре потеряим всё, ни дай бог оставив ищо каких таких наследников мучаться изо нас бисмертно.