На один, а заодно и на все прочие такие, фильм о сладкой тяжёлой жизни на курортах и вообще в СССР.

В санаториях было не 3-х или "даже 4-х", а 5-ти и 6-ти разовое питание (даже до 7-ми). И без меры стаканов кефира на ночь. Два завтрака, обед, полдник, один-два ужина, кефир. Есть-кушать понемногу и чаще. Не во всём и не для всех правильная диета, но было. И диет, по номерам было море. Деликатесы? Фруктов и прелестей много, сладости, тортики, пирожные и конфеты. И вообще не простая была еда, а очень даже с наворотами.

Всё это было не для элиты. Пробиться к этому счастью, и без больших напрягов, могли многие (почти каждый год так отдыхая; с колхозниками из слабых колхозов могло быть хуже), профсоюзные путёвки, ведомственные. И дикари жили не так ужасно, как в фильме описано. И магазины, столовки, рынки, вплоть до ресторанов, были гораздо доступнее, чем в фильме. А вот к середине 70-х и далее все шло ускоренно хуже.

Пустые прилавки ССР, которые снимали в 1990-м или годом позже, это были прилавки длиной в 50-80 метров, и такие прилавки в каждом из 4-5 залов больших гастрономов. И стояли эти прилавки пустыми не со смерти Сталина, подряд все годы, до конца Союза, а именно в последние славные годы, пустея окончательно с 89 по 91. И бабки, уныло - поражённо(!) глядящие на эти пустые прилавки - потому и стояли и дивились, что не привыкли, чтобы всегда полные прилавки стали столь пустыми. Не держали такие огромные залы многочисленных в каждом городе гастрономов пустыми все советские эпохи.

Не голод, безработица, нищета и туалетная бумага сгубили СССР, даже не бесхозяйственность, а породившая все эти ужасы система социализма, которой не было. И движимые, под вывесками социализма (которые, вывески, дали, всё ж, частичные социалистические завоевания, льготы, достижения и вкусности), движимые общечеловеческими ценностями личного счастья плановой наживы верхи привели несоциалистическую (по базовым принципам, путям и перспективам развития) страну в логический конец. А с того конца мы уже, по кругу, как водится в природе, прём в славное прошлое к первичному взрыву.

(Это было человеконенавистническое коммунистическое извержение лжи и злобы.)